Юлия Григорьева - Семиречье [трилогия : СИ]
В день свадьбы Белаву отвели утром в баню, напарили, вымыли, одели чистую тонкую рубаху. Потом одели еще одну рубаху— плотную. Следующим было красное свадебное платье, которое вышло просто на загляденье. Затем укрыли покровами, попричитали и оставили одну ждать, когда за ней придет батюшка. Под четырьмя кусками ткани было душно, и она приподняла их, чтобы подышать и охладиться. Девушка услышала веселый смех, скабрезные шутки и подначки и украдкой выглянула в окно. Это тоже была традиция. Дружки и народ так провожали жениха. Белава увидела обряженного в красные одежды Радмира, гордо восседавшего на Дымке, который шел с такой же гордой осанкой. Жеребца украсили лентами и цветами, скакуну, похоже, это даже нравилось. Ветер играл с густыми каштановыми волосами воина-странника, на губах мужчины светилась веселая улыбка, он легко отвечал всем кричавшим, и хохот оглушал сельскую улицу. Даже из своего окна Белава видела, как лучатся его серые глаза. Девушка с нежностью посмотрела на любимого и отошла, потому что Радмир повернул голову к ее окошку.
Она повернулась к альвийскому зеркалу, разглядывая себя, улыбнулась отражению, и тут заметила желтоватый кусочек позабытого вестника. Белава достала его, развернула и застыла с открытым ртом. Вестник был от Милятина, он приглашал девушку в дружину царских чародеев. Она присела, пытаясь собраться с мыслями. У нее свадьба, свадьба с любимым, а тут… Это же то, о чем она мечтала, всю жизнь, с детства. Мечтала, грезила, ждала! Но свадьба… Что делать? Радмир не отпустит, ведь она женой его станет совсем скоро, кто же жену отпускает служить в дружину?
Девушка застыла на несколько мгновений, пытаясь взять себя в руки. Она ведь год ждала этой свадьбы, год! А приглашение в дружину всю жизнь!!! Белава выдохнула, прошептала:
— Он поймет, ведь любит же меня, я только попробую, а там и поженимся… Он обязательно меня простит!
Схватила перо, пергамент и написала несколько строк. Потом скинула покровы, взяла свою повседневную одежду, меч-змейку и, пошептав, открыла «дверь» в пространство. Порыв ветра ударил ей в лицо, и девушка вышла в своей конюшне. Быстро оседлала Злату, снова зашептала, открывая вторую «дверь», и шагнула в образовавшийся проход.
— Белава! Где ты? — донесся до нее крик отца, и она с ужасом подумала о том, что же она делает.
Неуверенно оглянулась и… проход закрылся, отрезая ей возможность вернуться. Она стояла под стенами Белого Града.
Глава 4
Радмир пришел к ней через четыре месяца. Он ждал девушку возле моста через Богатейку. Она с замирающим сердцем подошла к нему, страшась взглянуть в глаза. Мужчина окинул ее взглядом, рассматривая солнце на рукавах кафтана чародейской дружины.
— Царская чародейка, — с горькой усмешкой сказал он, и она рискнула посмотреть в глаза воину.
Посмотрела и возненавидела себя. Такая там пряталась боль, что сердце Белавы пропустило удар.
— Почему? — тихо спросил он, девушка молчала. И Радмир снова спросил. — Почему?
Он достал тот самый кусок пергамента, на котором она написала: «Прости меня, любый мой, прости и пойми. Я мечтала о дружине чародеев всю жизнь. Давай отложим нашу свадьбу».
— Почему ты не сказала мне? — снова спросил странник.
— Я прочитала о приглашении, когда уже в покровах стояла, — выдавила она сквозь слезы. — Все так быстро получилось…
— За что ты так со мной? — его голос был тихим и усталым. — Я все это время пытался найти ответ, но не смог. Пришел сам спросить тебя. За что, лебедушка? Ты не любила меня?
— Я любила и люблю, Радмир! — воскликнула она, схватив его за руку.
Он дернулся, вырвал руку и отошел на шаг, отвернувшись от рыдающей чародейки.
— Я обидел тебя чем-то? Ты не хотела за меня идти?
— Нет, нет, нет, — она вновь попробовала подойти к нему, но мужчина сделал еще шаг назад. — Ты бы не отпустил, — она попыталась объяснить. — Я так хотела попробовать…
— Не отпустил? — он невесело засмеялся. — А ты спросила? Я ведь был согласен на то, что ты останешься у Дарея, если обучение еще не закончено. Так какая мне была разница, где ждать тебя? В Кривцах или в Белом Граде? Ты бы год могла пробовать, а я бы ждал. Пусть уезжал, но возвращался бы к моему солнышку ясному, а потом, когда бы ты была готова, я бы забрал тебя. Но ты не подошла! Ты просто сбежала, опозорив меня на глазах моих братьев, всего твоего села, опозорила родителей. Сколько можно, Белава? Сколько можно быть такой дурной и взбалмошной? Скажи мне, лебедушка! — он почти кричал на нее, а девушка продолжала плакать, закрыв лицо руками.
Радмир смотрел на нее, потом снова заговорил, уже тише:
— Твоего батюшку Дарей выхаживал, ему с сердцем плохо стало. Матушка белугой ревела.
— А ты? — спросила она и тут же снова спряталась за ладонями.
— Я? Я живой, как видишь, только больно мне, милая, мочи нет, как больно. Ничего, время лечит… Надо только потерпеть… — его голос осекся, но мужчина быстро справился со своими чувствами. — Скажи мне одно, ты счастлива? Твоя мечта сбылась, ты счастлива?
— Без тебя мне нет счастья, — тихо ответила она.
— Ты от меня отказалась, сама отказалась. — и снова смешок, наполненный горечью. — Я ведь все для тебя готов был сделать, любую блажь терпеть. Зачем ты так с нами, любимая?
— Радмир! — она кинулась к нему, поймала, не позволила вырваться. Затем горячо заговорила. — Прости, прости меня, любимый мой, я очень перед тобой виновата. Что хочешь проси, все сделаю, только не отталкивай, только не уходи!
— Ты ушла, Белава! — снова воскликнул он. — Ты ушла от меня, не я! Простить? Наверное, прощу когда-нибудь, не сейчас. Но быть с тобой я уже не могу. Мне видеть тебя тошно! Ты же мне сердце растоптала сапогом своим чародейским, душу вынула! Что я могу у тебя просить?
— Что хочешь, — она все еще пыталась не дать ему вырваться.
— Уйди, просто уйди, — почти шепотом сказал Радмир. — Отпусти меня, Белава, совсем отпусти. Я увидел тебя, задал свой вопрос, больше мне делать рядом с тобой нечего.
— Радмир…
— Ты сказала, что выполнишь все, что я захочу. Я захотел, выполняй. Ты ведь держишь свое слово, да Белава? — и такой издевательский смех.
Девушка сделала несколько шагов назад, не сводя с него неверящего взгляда. Она до последнего надеялась, что простит… Не простил. Радмир смотрел, как она пятится, вдруг быстро подошел к ней, сгреб в охапку, целуя каким-то отчаянным болезненным поцелуем. Белава замерла, боясь спугнуть, но мужчина почти оттолкнул ее, свистнул, подзывая верного жеребца. Запрыгнул в седло и крикнул ей:
